Трудно понять, кем именно является Пахом – юродивым или постмодернистом. Его образ сочетает черты и того, и другого. В каждом конкретном случае невозможно догадаться, придуривается ли Пахом, серьёзен ли он, сценический ли это образ, его реальные мысли или просто лёгкая шизофазия, банальное психическое расстройство?

Сама постановка вопроса может показаться наивной, потому что Сергей Пахомов чрезвычайно эрудирован, занимается живописью, музыкой, декором, глянцем и современным искусством, вертится внутри московской тусовки, где имеет культовый статус. То есть он, безусловно, богемный персонаж. Именно персонаж, потому что он играет, создаёт вокруг себя шутливо-придурочную ауру: «Вот я, Пахомов, сорокалетний москвич без образования — пою, танцую, хуёк показываю, снимаюсь в запрещённых фильмах, употребляю наркотики, если они есть, беден как церковная мышь…». Но есть и прекрасные задумчивые сюжеты, где Пахом, отложив в сторону сценический костюм, тихо и спокойно рассказывает вполне здравые вещи. Например, что Путин уйдёт только тогда, когда мы перестанем его постоянно артикулировать в разговорах и мыслях, наконец-то научившись не замечать этого человека.

Но нам запомнился другой Пахом. Нарочито кривляющийся, поющий о том, как плохо зелёному слонику, обмазывающийся фекалиями и щеголяющий нагишом. Это типичный образ постмодернистского скомороха, пусть даже осуждающего других кривляк. Манера беседы Пахома похожа на майевтику, философский метод Сократа, когда тот дискутировал с оппонентом с помощью серии абсурдных вопросов. Пахом действует точно также, только попроще. Есть хороший ролик, где Пахом поясняет за кроссовки «New Balance». Он вроде и хвалит их, и советует купить сразу две пары, но раз за разом задаёт ведущей всё более глупые вопросики, показывающие её, как полную дуру. Видно, что актёр просто смеётся над модниками, над телевидением, над зрителями, собой и особенно теми, кто зачем-то приобрёл себе такие ботиночки. Множество роликов с Пахомом построены на том, что он отвечает на какой-то вопрос, ну… как отвечает – то есть задаёт интервьюеру свой вопрос. Пахом действительно напоминает этакого современного Сократа, причём даже внешне: он тоже некрасив, раздут, да и не дурак выпить.

Речь Пахома инфантильна, абстрактна, очень иронична и часто облачена в игровую форму стёба. Пахом может от шизофазии (реальной или напускной?) перейти к бессвязному набору звуков, урчанию, бурлению, попискиванию, визгу, всхлипу, бубнежу. Прямо экстатическое состояние, которому, пожалуй, веришь – это очень трудно сыграть. Наше современное хлыстовство – это безумная песнь-танец в «Зелёном слонике». И вот когда Пахом захлёбывается в невероятных звуках, кажется, что он не только играет, но владеет долей потаённой правды. Как он сказал на открытии одной своей выставки: «Посвящается моему покойному дяде, который жил, как умел, и умер, как тряпка. Это алтарь обездоленных и несчастных, невидимых, но наделённых господом возможностью выражаться. Мой алтарь — это алтарь нищих духом и нищих телом. Это картина России, которой никогда не было».

То есть поведенчески Пахом вполне соответствуют русским юродивым. Напомним, что юродство – это добровольный отказ от разума ради божьей правды. Юродивый вовсе не сумасшедший, а лишь человек, сознательно отринувший разум, потому что человеческим умишком Бога не познать. Как тут не вспомнить: «Хули ты свой умишко куцый показываешь!?». Вообще параллели юродства с Пахомом циклопические. Актёр оголяется и трясёт членом? Ну так и главный юродивый всея Руси – Василий Блаженный, храм чьего имени стоит на Красной Площади, ходил по Москве нагишом. Пахомов только притворяется человеком из народа, ведь он автор сложных текстов, инсталляций и вообще весьма интеллектуален? Юродивый Афанасий (инок Авраамий) был одним из первых на Руси профессиональных поэтов, а потом его сжёг царь Алексей Михайлович. Обмазывание нечистотами? Юродивые обожали кидаться сладким хлебом. Нападки на святыни и мораль? Юродивые тоже чихали на неё, потому что были от мира богова: упомянутый Василий однажды разбил камнем икону, открыв под слоем краски адописный пейзаж. Пахом сквернословит? Юродивые тоже. Дерётся? Как и юродивые. Послания Пахома туманны, зачастую не поддаются дешифровке с помощью ratio? Так и… ну, дальше вы поняли. Можно продолжить сравнение ещё по десятку пунктов и снова найти много общего. Но лучше поговорить о разностях.

Коренное отличие Пахома от аутентичных юродивых в том, что похабы, как их называли на Руси, проповедовали за Бога и ради Бога. Их нагие тела могла коснуться любая скверна, потому что душа уже пребывала у божьего престола. Пахом, хоть и творит в живописи нечто похожее на иконы, имеет иное целеполагание. Он юродствует не ради Бога, а ради творчества, искусства. Это подпольное сочетание постмодерна с русской традицией. Разница ещё и в том, что деятельность юродивого ни в коем случае не развлекательная. Он не занимается тем, что заводит толпу, а учит, бьёт, ругает, гонит их хлыстом и какахами прямо к правде. Пахом всё же персонаж медийный, следовательно, конвертирован в смех, зубоскальство. Примечательны в этом плане отзывы на фильм «За Маркса», который народ в основном смотрел в ожидании повтора «Зелёного слоника». Когда же картина оказалась совсем о другом (впрочем, Пахом снова был классическим юродивым), зрители оказались недовольны. Они хотели развлекухи, а получили серьёзную социальную драму.

Функция юродивого как бы взрывать застоявшиеся социальные отношения, ниспровергать иерархии (деспотичный Иван Грозный боялся юродивых) обличать, кликушествовать, в общем, показывать, что мир ненастоящий, а состоит из недоброй доброты. И вот когда эта грань с хрустом ломается, из неё выступает костяной сок, юродивый должен за правду пострадать. Умереть под пытками, сгинуть без следа, замёрзнуть в дороге… Пахом, как персонаж XXI века, такой судьбы, скорей всего, будет лишён. Как замечательно написал один из наших братцев: «Если раньше юродивый совершал табуированные поступки, отказываясь от ratio в познавании Бога, то сегодня, когда умерло само табуирование, Бог и ratio, юродивым просто невозможно быть. Нет ни того, что отрицать, ни того, чем отрицать, ни того, зачем отрицать. Дураки есть, дурачки есть, безумцы есть, а юродивых нет».

Поэтому кривляния Пахома они, конечно, взяты у русских похабов, но вот что они означают? Ну, то, что кроссовки «New Balance» сегодня покупают круглые дураки. Хорошенькая правда XXI века. По Сеньке и шапка. Большего нам знать ни к чему. А Пахом продолжит ломать представления об искусстве, рушить и создавать стереотипы, но это не будет иметь никакой социальной значимости. Пахом просто элемент Спектакля, быть может, радикальный, независимый элемент, даже свободный от закона и стыда, но волей-неволей работающий на потребительский мир, сколько бы он его не обличал. Артист это прекрасно понимает. Ему только и остаётся, что грустно спеть: «А жизнь весёлый карнавал».

Подытоживая, Пахом – это постмодернистский юродивый. Осознавая не свою принадлежность к миру блаженных похабов, а лишь своё авторство, игру, Пахом не забывает повторять: «Наша культура — это юродивый, старик Пахом. Помнишь, из поэмы Некрасова “Мороз, Красный нос”?». Ему далеко до подлинного юродивого вроде дурачка Гены из Ишима. Далеко, потому что образ Пахома опосредован коммуникацией, сердечками, виртуальной толпой. То, что актёр Пахом воспроизводит модель юродивого – это очевидно. Вопрос в том, верит ли он в неё или это просто костюм, который он надевает на сцене. И вот на этот вопрос однозначно уже не ответить.

Кажется, что здесь всего понемногу. Как реального древнерусского подвижничества, так и стёбного виртуального карнавала. В любом случае показательно, что именно Пахом, а не кто-то другой, так полюбился простому зрителю. В нём он почувствовал родное, картофельное, мясисто-пьяненькое бытие, истину, валяющуюся в грязи. Пахом абсолютно современен. Какое время, такие и юродивые. Мы, пресыщенные зрелищем, привыкли думать, что за маской плачущего клоуна обязательно спрятан смеющийся актёр. Пахом же когда нужно – плачет, когда надо – смеётся. По нынешним меркам этого уже не мало. Артист честен с нами и никого не старается обмануть. И вот за это юродствующему Пахому стоит сказать большое спасибо.

В чём смысл вашей борьбы? Бесполезная возня, суета и бег за призраком надежды — всё это лишь мешает вам насладиться моментом. Мы обречены, я это принял. Примите и вы.