Сон.
Между болезнью и выздоровлением.

Каменные ступеньки вниз, дворик между двумя средневековыми домами, соединенными такой же каменной стенной. Сейчас бы там легко можно было представить пеструю лавку со специями, небольшой итальянский ресторанчик и кафе с яркой уличной верандой напротив. Но во дворике грязно, развешено старое белье: тусклые, дырявые покрывала и полотенца. Слева у стены на мокром песке разбросано несколько крохотных монеток. Падаю на колени и собираю их. Монетки появляются чуть в стороне - беру и их. Пригнувшись, стоя на коленях заглядываю под развешенные тряпки, там вижу старушку, она выходит и доковыляв до стены, встав правее от меня, ближе к своим бельевым веревкам, тоже начинает собирать монетки, но они очень крупные, если соединить большой и указательный пальцы, получатся такие. Я собираю свои крошечные, отвлекаюсь, как будто забываюсь на несколько минут, потом опять смотрю вниз - вижу несколько крупных, удивляюсь, наверное старушка обронила, когда зачем-то близко подходила ко мне. Собираю крупные и несу ей: «Возьмите, эти ваши». Старушка берет. Возвращаюсь, на моем месте разбросано несколько украшений вперемешку с моими мелкими монетами. Собираю украшения и отдаю старушке. Она берет, говорит что-то про работу, которую ей приходится делать, чтобы сводить концы с концами. Отхожу от неё, чтобы вернуться к своему месту и дособирать мелкие монеты, но во двор вбегает темно-рыжая большая дикая кошка, со свалявшейся шерстью, худая, со страшными дикими глазами. Смотрю, старушка, наверное, скрылась за своей дверью, ее нет. Почему-то бегу в дом напротив, но животное врывается за мной. Споткнувшись, падаю на каменный пол, животное останавливается напротив, смотрит в упор хищными глазами, потом в один прыжок приближается и, вдруг, падает передо мной на спину, ожидая, что я буду ее гладить. И я глажу ее, понимая, что кошка опасна, она просто играет. В подтверждение, животное ужасно скалится и опять подставляет мне живот, на минуту кажется, что она смеётся, прежде чем разорвать меня. Продолжаю гладить, и зверь засыпает. Осторожно пробираюсь к открытой двери, бегу между бельевых верёвок, смотря на дверь старушки: «Она опасна, как и это животное» - мысль появляется непроизвольно. С другой стороны двора арка и большие кованные ворота, смыкаю их и поспешно задвигаю тяжёлый засов. Сначала у ворот поваляется старушка, если бы я не отдала ей монеты и драгоценности, она замучила бы меня, утащив к себе в дом. Я это знаю теперь. Поэтому меня не убила большая кошка, я ее гладила. Животное тоже подходит к ограде, буравя голодным взглядом, садится около старушки. Они смотрят на меня, не пытаясь вырваться наружу - это их мир, их место. Кошка исчезает, вернее они сливаются со старушкой в одно существо, и на меня уже смотрит старушка с хищными глазами кошки - это она меня отпустила. Я ухожу.
Встаю с кровати в первый раз за три дня чтобы пойти в душ и выстирать накопившееся белье. Потом ложусь и засыпаю снова, проваливаюсь, теряя где-то в огромном аэропорту чемодан, его мне, конечно, чудесным образом возвращают - на часах три часа плюсом. Теперь можно заправлять кровать. Задумываюсь, что-то жутковатое, связанное с итальянскими кафе в старинных двориках - определенно останется со мной надолго.