Не представляете, как смешно принимать в подарок книгу ""The idiot". А тут - Leo)) В смысле - Лев, который Толстой.)

Ага, культурный шок, разводить руками устанешь.

---

Чтобы достичь вершины понимания,— надо спуститься на уровень ощущений. (с)

"— Встань в позицию номер шесть, — скомандовал Дракон. — Урок двадцать третий. Сегодня я научу тебя трем непревзойденным ударам трех величайших героев этого века.
Дракон взял рыцаря за локоть и повернул руку с мечом в нужное положение.
— Этот удар зовется «прыжок кошки». Левую ногу чуть согни в колене, вот так. Корпус вперед и вправо, как будто ты собираешься упасть на эту сторону. Отлично. Дальше — те же приемы, что и в «танце пьяной пчелы», но под конец делаешь вот такой выпад… и сразу — вот такой!
Дракон показал, куда и как должен быть направлен меч.
— Повтори. Молодец. Этим приемом бесподобно владел орк Шмыгыр. Он был, бесспорно, великий воин, и сразил таким образом без счёта разных чудовищ. В том числе и драконов. Я был последним, кого он пытался сразить. Ну, нападай на меня!
Рыцарь напал — и был тут же прижат когтистой лапой к полу пещеры.
— Шмыгыр проиграл тот бой. Потому что не знал второго приёма. Встань в восьмую позицию, я тебя научу «укусу шакала».
Он подробно показал рыцарю новый приём и несколько раз заставил отрепетировать.
— Теперь ты знаешь, как уйти от моего контрудара после «прыжка кошки», если он не достиг цели. Ну, пробуй!
Рыцарь попробовал — и был сбит с ног ударом хвоста.
— Вот так примерно погиб Торандир, второй великий герой смешаных кровей. Он в совершенстве владел «укусом шакала», но его подвела самоуверенность. Потому что я тоже владел кое-какими приемами, против которых он оказался бессилен. Смотри, что я делаю хвостом и правой задней лапой.
Дракон показал и рыцарь понимающе кивнул.
— Этот удар считается неотразимым. Но на самом деле и против него есть защита. Мне ее показал еще один великий герой — не знаю, как его зовут, он не представился.
Дракон развернулся и показал рубец на боку.
— Вот сюда угодил его меч. Я не должен был выжить. Но меня спасло чудо — тот поразительный факт, что третий герой не имел понятия о «прыжке кошки» и не сумел добить меня в таком положении. Сейчас я покажу тебе, что он сделал и что должен был сделать.
Дракон поставил рыцаря в третью позицию и полчаса натаскивал в овладении новыми приемами и их комбинациями.
— Ну вот. Отдохни. Когда ты освоишь сегодняшний урок как следует, у тебя появится небольшой шанс сразить дракона в честной схватке.
— Учитель, — нерешительно подал голос запыхавшийся рыцарь. — Благодарю Вас за науку, но зачем Вы это делаете? Почему сразу не съедите меня? Ведь наши народы — древние непримиримые враги, а Вы тренируете меня себе на погибель! Вы же дракон, вы должны уничтожать героев!
— А толку-то, — невесело пожал плечами Дракон. — Сколько нас осталось, драконов?
Я да еще трое-четверо в горах. А героев и вовсе ни одного. Ты вот что, герой?
— Да ну, где мне… — смутился рыцарь.
— Нет больше героев, — подытожил дракон. — Я их всех истребил. А какие люди были! Как они владели своим искусством! Какое наслаждение было меряться с ними силой! И где всё это теперь? Забыто. Только я один и помню кое-что. А те, что в горах… сосунки они еще совсем.
Дракон тряхнул крыльями и потянулся.
— Ну, отдохнул? Продолжаем занятия. Урок двадцать четвертый.
— Учитель..?
— Что?
— Но ведь когда я всё выучу — я Вас убью?
— Непременно.
— Но как же тогда..? Что мне тогда делать?
— Тогда сообразишь что делать, — усмехнулся Дракон. — Найдешь себе учеников… где-нибудь в горах, выучишь всему, что знаешь. Не дашь пропасть великому искусству.
— Я понял… Учитель.
— Ну вот и хорошо. Итак, смотри на меня и запоминай, что я делаю. Урок двадцать четвертый. Основные уловки горных драконов, пять различных ударов хвостом…"

(Бормор)

Когда ты знаешь всё, ты ограничен рамками. Неизвестность безгранична.

(Дмитрий Гринберг)

— Слова рождают ложь, а боли можно верить.

("Кинопроба")

Этот фильм для меня оказался пролонгированного действия (как и "Мост Искусств"). Когда подзабылось отвращение и страх, стала мысленно к нему возвращаться. А так как последовательность мне свойственна, произошло некоторое переосмысление. В частности, вспоминала фразу Така (не помню точно) про дойти в чем-то до самого конца. Поймала себя на том, что эта "последовательность" стала конфликтовать с восприятием сцен насилия. По привычке зашла на сайт, где участвую только в одной теме, если обобщить по-проще - очень тяжелая музыка, и с отвращением выключила, не досмотрев до конца ролик в стиле "мясо". А участвую в ней почти год, потому что это - прикольно, необычно, привносит драйв, экстремальные ощущения. Но в моей психике этого нет, в смысле - "очень тяжелой музыки" и "мяса". Аттракцион - американские горки с ремнями безопасности, понарошку. Возможно, пройдет, надеюсь.) У Тарантино всё-таки хороший вкус.

«Человек не умеет умирать – смерть его происходит ощупью в потёмках. Но смерть, как всякая деятельность, требует навыка. Надо умирать благополучно, надо выучиться смерти. А для этого необходимо умирать ещё при жизни под руководством людей опытных, уже умиравших. Этот-то опыт смерти и дается подвижничеством. В древности училищем смерти были мистерии.
У древних переход в иной мир мыслился: либо как разрыв, как провал, как ниспадение, либо как восхождение. В сущности все мистерийные обряды имели целью уничтожить смерть как разрыв. Тот, кто сумел умереть при жизни, не проваливается в Преисподнюю, а переходит в иной мир. Не то, чтобы он оставался вечно здесь, но он иначе воспринимает кончину, чем не посвященный. Для непосвященного загробная жизнь это абсолютно новая страна в которой он не умеет разобраться, в которой он рождается младенцем, не имеющим ни опыта, ни руководителя. Посвящённому же эта страна уже знакома – он уже бывал здесь, уже осматривал её, хотя бы издали и под руководством людей опытных. Он уже знает все пути и перепутья потустороннего царства и переходит туда не беспомощным младенцем, а юношей или же взрослым мужем. Он, как говорят древние, знает карту иного мира и знает наименования потусторонних вещей, и потому он не растеряется и не запутается там, где от неожиданности толчка и по неопытности, придя в себя после глубокого духовного обморока, непосвященный не найдется, как поступить, не поймет, что делать».

Флоренский Павел Александрович (1882-1937)

Прочитала, появился интерес к автору. Оказалось, священник, философ, поэт и еще: "В 1899 г. окончил 2-ю Тифлисскую гимназию и поступил на физико-математический факультет Московского университета. В университете знакомится с Андреем Белым, а через него с Брюсовым, Бальмонтом, Дм. Мережковским, Зинаидой Гиппиус, Ал. Блоком".

Флоренский проводит грань между иррационалистическим интуитивизмом и русским интуитивизмом, который придаёт большую ценность рациональному и систематическому аспекту мира. Истину нельзя познать ни посредством слепой интуиции, при помощи которой познаются разрозненные эмпирические факты, ни посредством дискурсивного мышления — стремления к сведению частичного в целое путём сложения одного элемента с другим. истина становится доступной сознанию только благодаря рациональной интуиции, доводящей сочетание дискурсивной дифференциации с интуитивной интеграцией до степени единства.
(Н. О. Лосский)